English
 
Актуальные фотографии
 
 

А. Чумиков, А. Брискин “Политическое консультирование: когда вероятное неочевидно”

А.Н. ЧУМИКОВ, А.Я. БРИСКИН

ПОЛИТИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ: КОГДА ВЕРОЯТНОЕ НЕОЧЕВИДНО


Чумиков Александр Николаевич - доктор политических наук, профессор Института государственного управления и социальных исследований МГУ им. Ломоносова; генеральный директор ПР-агентства "Международный пресс-клуб";

Брискин Александр Яковлевич - аспирант Института государственного управления и социальных исследований МГУ им. Ломоносова; менеджер аналитического отдела ПР-агентства "Международный пресс-клуб"


В конце 1999 года Центр "Никколо М" выпустил в свет книгу "Политическое консультирование", интересную для рассмотрения по целому ряду причин. Во-первых, "Никколо М" - одна из ведущих структур, работающих на российском рынке политконсалтинга, а руководители Центра доктор политических наук Е. Егорова-Гантман и И. Минтусов выступают ответственными редакторами обсуждаемого исследования. Во-вторых, книга стала лауреатом Национальной премии в области развития связей с общественностью "Серебряный Лучник" как лучшая теоретическая работа года данного профиля. В третьих, это даже не одна книга, а целых три: "Имидж лидера", "Как делать имидж политика" и "Политический консультант в российских избирательных кампаниях". Ранее они выходили отдельными изданиями, а затем объединились под общим заголовком. В четвертых, и данный пункт, наверное, самый важный, книга дает повод к серьезному разговору о новой для нашей страны - всего-то 10 лет - весьма специфичной и неоднозначно понимаемой отрасли теоретико-практической деятельности.
Цель "Политического консультирования", как утверждают авторы, - сделать российскую политику цивилизованной, внести полезный вклад в образование политиков, избирателей и политконсультантов. Но корректно ли делать акцент на образовании, если книга не является: а) учебником по политологии, б) учебником вообще, в) и тем более политологическим трудом? Нет - коль скоро мы имеем в виду студенческие аудитории, экзамены и аттестаты. Да - когда нашей задачей становится поиск и осмысление современных особенностей и возможностей управления социально-политическим процессом.

* * * * *

Оптимальный стиль самопредъявления: виртуальный мир или управление реальностью
Одна из главных, а может быть, и самая главная из присутствующих в книге тем - возможность управления восприятием избирателей или, употребляя примененную авторами более широкую формулировку, последователей политического лидера. Предлагаемый Е. Егоровой, И. Минтусовым и их коллегами подход к названной проблеме может стать шоком для привыкших смотреть на нее в параметрах "материалистического" - "идеалистического" и негодующих, почему политик (миссионер, пекущийся лишь о благе других) не выполняет возложенную на него задачу - непрерывно улучшать качество жизни населения.
И открытием для других. Процитируем весьма показательный отрывок из творческой работы "Управление восприятием", написанной студенткой МГУ им. Ломоносова Татьяной Ахматовой: "Восприятие - есть реальность". Эта фраза, произнесенная Чубайсом в одном из интервью, настолько поразила меня своей простотой и верностью, что за истину стало даже обидно. Действительно, существует ли реальность до того, как она была нами воспринята? Возможно. То есть мы можем допустить, что объективная (неуправляемая, не подчиняемая воле человека) реальность существует, однако каждый все равно конструирует ее через призму своего восприятия.
Невольно возникает вопрос: если восприятие есть реальность, восприятие - субъективно, а, следовательно, управляемо, значит, восприятием можно управлять и, таким образом, можно управлять реальностью.
Многие скажут, что это полнейшая глупость. Мне сначала тоже так показалось, и на время я успокоилась. Но насколько сильно было удивление, когда, блуждая по Интернету, я обнаружила слова: "Восприятие реально. Оно определяет то, что мы видим; то, во что мы верим; то, как мы действуем. Оно управляемо …" Так я нашла единомышленников. Как выяснилось - в лице руководителей крупнейшей на мировом рынке услуг "паблик рилейшнз" компании "Burson-Marsteller".
Находка оказалась не случайной: в последние годы в мировой практике все более закрепляется термин "perception management" - он обозначает технологию изменения отношения к продукту (а политического лидера, естественно, тоже правомерно рассматривать в качестве продукта) без изменения самого продукта, влияющую на успех того или иного экономического или политического проекта.
Адаптированной к условиям российской политики концепции "perception management" и посвящена значительная часть "Политического консультирования", хотя формально данный термин не упоминается в книге вообще. Более того: в "Политическом консультировании" присутствует немало классических постулатов психоаналитической парадигмы, и авторы стремятся показать способы реальной коррекции поведения личности. Но требуемый результат от этого все равно не изменяется: становишься ты "каким нужно" или нет, люди обязательно должны поверить, что это происходит.
Посмотрим на некоторые слагаемые данной концепции. Итак, существует ли в самом деле реальность? Ну, разумеется! Cкажем, в виде лидерства "лицом к лицу", когда мы говорим с политическим лидером, задаем ему вопросы, заглядываем в глаза и так далее.
Но значительно чаще приходится сталкиваться с "отдаленным лидерством", которое имеет свои специфические особенности. Общение лидеров с последователями в данном случае редко осуществляется через личные контакты, и коммуникативный процесс приобретает опосредованный характер. Это означает не только то, что взаимодействие происходит с помощью различных средств массовой информации (СМИ), но и то, что между сторонами появляется такой промежуточный элемент, как имидж (образ) лидера. Именно этот имидж начинает выполнять лидерские функции: он вдохновляет народ, к нему адресованы его устремления. Возникает особый тип коммуникации между политиком и аудиторией, когда лидер для публики, как сконструированный образ, может обладать практически любыми заданными характеристиками, соответствующими ее ожиданиям.
Другими словами, содержанием сообщения может стать все, что угодно. Главное, что материал уже обработан для целей определенной коммуникации и предполагает наличие сознания, наделяющего его значением. Чем шире такая обработка осуществляется, тем в большей степени вся политическая жизнь предстает как "творимая конструкция", где не существует "настоящей" истины.
Но мы бы не стали, как это делают некоторые исследователи, квалифицировать сделанный вывод в понятиях "неэтичного манипулирования". Смотрите - и на это указывают авторы книги: один и тот же политический факт может пониматься совершенно по-разному различными людьми, и это совсем не означает, что одни видят истину, а другие заблуждаются. Просто происходит неизбежная бессознательная индивидуально-групповая интерпретация реальности, и люди сами формируют воспринимаемый образ.
Так почему же нельзя вмешиваться в процесс конструирования образа легитимными и совместимыми с законом средствами? И как иначе поступать политическому лидеру и политическому консультанту, если, по справедливому утверждению авторов книги, "последователи хотят видеть своим лидером того человека, который разделяет их ценности и идеалы, их моральные нормы". Поэтому в процессе завоевания поддержки населения политику следует не демонстрировать оригинальность, а "напротив, проявлять свою приверженность общепринятым ценностям и идеалам" (с. 96).
Получается, что главная стратегия при создании имиджа - правильно определить требования и желания публики относительно того лидера, который ей нужен. "Консультант должен… через манипуляцию символами и образами заставить публику поверить, что кандидат удовлетворяет ее потребностям" (с. 98) - вот, может быть, не самая удобная, но вполне правдивая и конструктивная констатация.
Соответственно, важнейшая задача политика перед лицом публики будет выглядеть следующим образом: "выработка оптимального стиля самопредъявления, конструирование публичного "Я". Созданный имидж будет отражать далеко не все Ваши личностные качества, но по возможности лишь те, которые привлекают публику" (с. 70).
А где же все-таки "конкретные дела"? Анализируя результаты многих исследований, авторы дают такой ответ: "влияние этого фактора на оценку кандидатов во время предвыборных кампаний крайне невелико, даже если предвыборная программа кандидата и затрагивает важные экономические, социальные или политические вопросы" (с. 171).
И далее: для избирателей, "как правило, решающую роль играют провозглашаемые идеи, а не осознание реальных возможностей политиков для решения тех или иных проблем. Для избирателя неважно, как политик будет решать те проблемы, о которых он говорит. Важнее то, что эти проблемы просто обозначены" (с. 380).
Сказанное вовсе не означает, что после получения желанного поста про обещания можно забыть: симпатии избирателей-последователей сохраняются в случае готовности политика свои обещания выполнять и ослабевают, когда политик считает, что с вхождением во власть к ним больше не стоит возвращаться.

Восприятие: рациональные и иррациональные составляющие
В придачу к неоднозначной формуле "восприятие есть реальность" можно предложить еще одну: реальные действия ("конкретные дела"), направленные "на благо народа", которыми так любят щеголять политики, не всегда воспринимаются этим самым народом позитивно; а отсутствие этих действий ("слова вместо дел") не обязательно вызывают у людей негативную реакцию. То есть механизмы восприятия политика и его действий могут быть рациональными и иррациональными.
Проявления данного фактора довольно многообразны, и авторы "Политического консультирования" делают полезный обзор этих проявлений. Так, например, нерегулярные и неподготовленные действия политиков могут восприниматься аудиторией как хорошо спланированные и скоординированные акции. "Это представляет собой проявление стремления человека связать сложные и не связанные друг с другом события воедино" (с. 146).
Добавим, что бывает и наоборот, когда хорошо спланированные акции играют незначительную роль, воспринимаются как спонтанные либо приводят к эффекту, далекому от запланированного. В числе малоизученных иррациональных проявлений авторами называются эмоциональная природа толпы, процесс создания и внедрения в подсознание мифов и др.
Обобщенным же результатом иррациональных проявлений становится следующее: "конструируемый в процессе выборной кампании имидж политического лидера качественно отличается от того образа политика, который создается у населения при его восприятии" (с. 378).
Какие выводы вытекают из сказанного? Само понятие "самосознание общества" предполагает анализ рациональной стороны психической деятельности масс. Но для полноты картины необходимо остановиться на иррациональных проявлениях психической и поведенческой активности. Их анализ выполняет в этом случае важную прогностическую функцию (с. 193-195).
Качество такого анализа достигается как совершенствованием исследовательского инструментария, так и учетом различного рода ситуационных факторов. Говоря об инструментальной стороне проблемы, авторы отмечают, что специальные социологические опросы вроде бы "должны давать достаточно полную и достоверную информацию. Но на практике часто оказывается, что даже при добросовестном подходе интервьюеров данные, полученные в опросах, далеко не всегда точно отражают действительное положение вещей. Это объясняется, во-первых, некорректной формулировкой вопросов. То есть, грубо говоря, людей спрашивают просто не о том…
Способом преодолеть этот недостаток является совместная углубленная работа социологов и психологов над составлением вопросников. И, конечно, "грамотные" вопросы - это результат высокой квалификации экспертов и понимания ими специфики избирательной кампании" (с. 373).
Другая проблема - когда "респонденты отвечают на содержательные вопросы по шаблону или так, как, по их мнению, надо отвечать, или отвечают что попало, чтобы "отвязались… Решить эту проблему можно, например, проводя хотя бы несколько глубинных интервью или фокус-групп" (с. 373).
Примером ситуационного анализа служат рассуждения о роли национального фактора. Делается, в частности, вывод о том, что во время кризисных ситуаций национальный фактор становится одним из наиболее действенных факторов, влияющих на восприятие. "Поэтому при взаимодействии с массами в этот период Ваши заявления и действия должны соответствовать тем ценностям и нормам, которые свойственны данной национальной общности" (с. 198).
Рассуждения вполне обоснованны: национальный фактор действительно важен во время кризисов, поскольку он не разрушается как идеология и другие неврожденные, а приобретенные представления.
И все же "результаты работы политического консультанта… часто не могут по объективным обстоятельствам полностью предопределить конечный результат, важный для клиента, в частности, победу на выборах…". Последняя является итогом "очень сложного социального, экономического, политического и психологического процесса, на который влияет (одновременно или попеременно) огромное количество самых разнообразных объективных и субъективных факторов" (с. 333).
В этой связи авторы делают в высшей степени этичный и к тому же закрепленный в ряде международных кодексов профессиональной деятельности вывод: следует избегать категоричности и "не обещать клиенту какие-либо количественные результаты". Иными словами, политический консультант может делать прогнозы, но давать гарантии успеха - нет.

Проблема адекватности: компенсаторные и инструментальные механизмы ее достижения
Проблема адекватности или, по-другому, гармоничного соответствия ресурсов (возможностей) и притязаний (ожиданий), задач и способов их реализации и т.д. обсуждается давно. При этом понимание критериев адекватности, а также механизмов ее достижения различается и со временем подвергается большей или меньшей динамике. Какие же акценты расставляют здесь авторы обсуждаемой книги?
Коль скоро политическое консультирование осуществляется при непременном наличии двух сторон - политического лидера-заказчика и политического консультанта-исполнителя, то второй должен помочь первому адекватно понять себя самого.
Авторы книги предлагают делать это с помощью понятий "заниженная самооценка", "завышенная самооценка", "адекватная самооценка" и утверждают: "Лидеры с адекватной самооценкой представляют собой лучший образец партнеров на политической арене" (с. 12).
Но о подобного рода "золотой середине" мы, кажется, слышали. И хотели бы иметь не очередную констатацию очевидного, а скорее понимание ведущих к нему путей. Усложняя и углубляя поле своего анализа, авторы предоставляют читателям такую возможность. Так, и завышенная, и заниженная самооценки могут, по их мнению, трактоваться в качестве сложившейся ранее, зачастую даже в детстве "травмированной самооценки", а способом ее оптимизации является возможность компенсировать такую самооценку в избранной зоне активности.
Да и сама потребность во власти, отмечается в книге, возникла как компенсаторный механизм, и за счет осуществления власти у политического лидера компенсируются различные компоненты низкой самооценки (с. 16-17).
Наверное, определение компенсаторики, согласно которому самооценка может стимулировать лидера к достижению политически релевантных целей, не относится к числу новых. Тем не менее в каждом случае важно понять: а что, собственно говоря, нужно компенсировать? И сделать данный вопрос предметом не совсем ординарного исследования, осуществляемого в равной степени социологическими и психологическими средствами.
К тому же формирование потребности во власти "как компенсаторной при травмированной самооценке" является далеко не единственным вариантом. В книге отмечается, что "она может иметь и инструментальный характер, то есть власть Вам может быть нужна для того, чтобы осуществить достижение или привлечь внимание, лучше управлять и т.д. Эта потребность может быть у Вас и смешанной (компенсаторно-инструментальной)" (с. 32-33).
Но и здесь исследование первично, а его результатами должны стать не только абстрактные, содержащиеся во многих книгах советы о том, как нужно организовать психологическое, социологическое или иное сопровождение претендента или обладателя некоторого поста, но и пропорции, направления такого рода сопровождения.
То есть сам политик и его консультанты фиксируют некоторый присутствующий у субъекта анализа "операциональный код" в виде системы стратегических и тактических убеждений. Данный код как правило нуждается в оптимальной коррекции, отсюда авторы "Политического консультирования" справедливо утверждают, "что в меняющемся мире необходимо изменять свои убеждения относительно природы политических конфликтов, отношений с противниками и партнерами, своей способности влиять на исторические события" (с. 39-40).
Компенсаторный и инструментальный аспекты мотивации могут выявляться не только у политического лидера, но и у различных групп его избирателей-последователей. И вновь от характера полученных оценок зависят содержание и структура направленных на людей конкретных действий.

Слагаемые кампании: политическая социология и политическая игра
Авторы многократно возвращаются к констатации того, что у политических консультантов, занимающихся ПР и выборными кампаниями, одним из основных по значению источников новых идей становятся специальные исследования, проводимые как качественными, так и количественными методами. Именно они дают подлинную картину ситуации и позволяют найти оптимальную стратегию построения имиджа.
Но консультанты должны не просто владеть технологией проведения исследований, но еще и обладать таким признаком, как экспертность. Под этим понимается, что консультант компетентен и обладает свежими знаниями и информацией в своей области. Кроме того экспертность предполагает опрос консультантом компетентных представителей всех частей политического спектра независимо от их взаимоотношений с конкретным заказчиком.
Авторы подчеркивают: экспертное заключение - это объективная оценка проблемной ситуации, и проблемной прежде всего для клиента. Казалось бы: а как по-другому? Но по-другому, к сожалению, бывает.
Скажем, когда эта оценка подменяется "демонстрацией всех знаний консультанта по данному вопросу" и превращается в его рекламную кампанию.
Или когда консультант "выдает свои субъективные ощущения по поводу происходящих событий за "научные" данные и тем самым оказывает неадекватное воздействие на клиента своей личной позицией" (с. 213-214).
Однако проблема не исчерпывается "неправильным" поведением клиента и консультанта - зачастую первый или второй, а иногда и оба субъекта вместе со своим окружением начинают вести некоторую игру, не имеющую никакого отношения к проводимым исследованиям и работе по содержанию вообще.
Так, авторы описывают ситуацию, когда мотивом обращения клиента-политика к внешнему консультанту становится просьба в обосновании со стороны решения, уже принятого политиком. "В этом случае политик нуждается в легитимизации своего решения.., а основным средством легитимизации выступает то, что решение принято якобы по рекомендации независимого консультанта. Хорошо, если вмешательство консультанта помогает преодолеть внутреннее сопротивление аппарата необходимым изменениям, но весьма опасно, если консультант попадает в ловушку и его деятельность используется в неблаговидных внутриполитических целях, например, для защиты личных или групповых интересов" (с. 245).
Получается, что важно не только получить формальное задание, но и максимально четко осознать подлинные цели обращения клиента - в противном случае для консультанта возникает угроза стать "козлом отпущения" и (или) понизить свой профессиональный рейтинг.
Еще один вариант подмены работы игрой наблюдается тогда, когда "лица, которые осуществляют контроль за доступом к лидеру, начинают представлять собой своеобразный фильтр для входящей к нему информации", выступают "контролерами" его мышления и принятия решений". В такой ситуации возникает эффект "преобладания позитивной обратной связи как следствие страха перед политиком или соревнование за получение его расположения… В результате действия этого феномена происходит искажение картины мира политического лидера, отрыв его от реальности" (с. 280).
Отсюда в схему взаимодействия консультанта и политика следует обязательно закладывать варианты пусть и нечастого, но регулярного автономного и непосредственного общения для выработки единого видения обстановки.
Авторы обращают внимание и на ряд других моментов, превращающих работу в игру-демонстрацию, но которых в принципе можно избежать. Так, довольно распространен подход, когда стратегия кампании разрабатывается "после получения самых первых и общих результатов исследований, а полная их обработка либо вовсе не осуществляется, либо откладывается на потом" (с. 257). То есть получается эффект "выстрела из пушки по воробьям": проведено большое и затратное исследование, а его результаты использованы лишь на несколько процентов.
Другая ошибка - когда консультирование заканчивается передачей отчетов и предложений. Здесь образуется феномен "дефицита ответственности": при возникновении проблем с выполнением предложений окружение политика упрекает консультантов в их некачественной подготовке - те же выдвигают критикам встречные упреки в некомпетентности. И никто не хочет отвечать за чужие действия.
По мнению авторов книги, оптимальна такая схема сотрудничества, когда внешние политические консультанты выполняют роль "надсмотрщиков" за выполнением стратегии, имеют возможность видеть, как идет ее претворение в жизнь, и корректировать в соответствии с обстоятельствами первоначальный проект стратегии и план действий клиента.
"Дефицит ответственности" устраняется практически полностью, если консультанты "не только следят за реализацией стратегии, но и руководят, а также непосредственно сами осуществляют ее" (с. 256).
К игре-демонстрации ведет и так называемое "разведение специалистов", когда на одном этапе кампании работает социолог, на другом психолог, на третьем копирайтер и так далее. Авторы и здесь находят противоядие: "Политический консультант-социолог организует на первом этапе сбор и анализ данных среди электората и групп экспертов, проводит комплексное исследование электората, обрабатывает его результаты. Вместе с тем консультант-социолог творчески участвует в разработке стратегии, а на дальнейших этапах реализует ее - готовит агитационные материалы кампании, составляет различные сценарии. Он организует и контролирует работу социологических служб клиента по мониторингу данных… Консультант-социолог также выполняет менеджерские функции" (с. 259). То же касается и других вовлеченных в кампанию консультантов: на начальном этапе работы, исследовательском, большинство из них действуют как узкие специалисты, а на конечном - как универсалы. По мнению авторов, "неправомерно говорить о чистых менеджерах, социологах, психологах или журналистах, занимающихся политическим консультированием. Очевидно, что на наших глазах родилась новая профессия, объединяющая всех их, - ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНСУЛЬТАНТ" (с. 261).

Информационный обмен: максимальный объем или сжатая форма
О каком бы аспекте политического консультирования мы ни заговорили, везде присутствует и такой модуль необходимых действий: сбор базовой информации - составление некоторого послания - доведение этого послания с помощью СМИ до целевых групп - получение их реакции - корректировка послания и далее по кругу. Чтобы свести к минимуму искажения между информацией, направленной политиком целевым группам, опосредованной СМИ и полученной избирателями-последователями, необходим двухсторонний информационный обмен. "Вторая сторона" такого обмена материализуется в виде различных блоков поступающей к политику и его консультанту информации, на основании которой формируются новые или корректируются составленные ранее послания. Здесь-то и возникает основная проблема: какую информацию и каким образом получать и переваривать?
Авторы книги фиксируют в данном процессе три главных подхода:
- склонность воспринимать лишь ту информацию, которая совпадает с собственной точкой зрения;
- склонность получать максимальную информацию о всех сторонах вопроса, отсутствие боязни противоречащей собственной точке зрения информации;
- склонность получать любую, как позитивную, так и негативную информацию о проблеме, но в сжатой до предела, схематичной форме.
Первый подход расценивается как "опасный и непродуктивный".
Второй - как "самый продуктивный, поскольку "позволяет политическому лидеру иметь наиболее объемный образ проблемной ситуации или же какого-либо объекта. Такой образ может максимально приблизить политического лидера к реальности".
Третий подход авторы считают "не слишком продуктивным для политического лидера. Подобный подход встречается у людей, привыкших к взаимодействию с пирамидой бюрократического аппарата, доверяющих людям, профильтровывающим информацию на нижних уровнях" (с. 42-43).
Как видно, в данном случае декларируется отказ от "золотой середины" и выбирается вариант "максимальной информации обо всех сторонах вопроса".
Но с этой точкой зрения мы не спешили бы соглашаться, поскольку теоретически верный тезис просто-напросто не поддается практической реализации. Именно поэтому записки для рассмотрения, например, в Правительстве пишутся как правило объемом не более трех страниц, а Президент, глава субъекта Федерации и даже мэр крупного города получает вовсе не подборку, а краткий дайджест прессы и поступивших писем.
Вопрос в другом: как структурировать запрашиваемую политическим лидером информацию таким образом, чтобы она "максимально" отражала "все стороны вопроса". Скажем, мы сами, работая по сопровождению крупного общероссийского избирательного объединения на выборах в Государственную Думу РФ 1999 года, вышли на следующую схему, которая использовалась при ежедневном мониторинге материалов печатных СМИ и информационных агентств:
    1.1. Наиболее освещаемые темы.
    1.2. Изменение тематики по сравнению с предыдущим днем.

    2.1. Основные идеи дня.
    2.2. Изменение содержания по сравнению с предыдущим днем.

    3.1. Информация, связанная с избирательным объединением.
    3.2. Изменение объема и характера информации по сравнению с предыдущим днем.

    4. Характерные цитаты об избирательном объединении: позитивные, нейтральные, негативные.

    5. Рекомендации.

    6. Дополнения.

Структурированная по названным параметрам информация объемом 3-5 страниц ежедневно предоставлялась политическим лидерам - участникам процесса. Ежедневные бюллетени, в свою очередь, сводились в еженедельный; а еженедельные - в ежемесячный. Подобный вариант расценивался как оптимальный и не вызывал нареканий.
И наоборот: политические лидеры в силу отсутствия времени не желали просматривать полный хронометраж сведенных на одну кассету новостных телевизионных выпусков и требовали краткого выборочного материала с расстановкой акцентов, аналогичных тем, что применялись в мониторинге печатных СМИ. Данные требования представляются нам вполне обоснованными. А вот за то, чтобы материалы отражали складывающуюся ситуацию адекватно, как раз и несет ответственность политический консультант.

На пути к результату: социология, психология и … технология
Вообще следует заметить, что технологичность подхода к решению обозначенных в книге проблем является не самым сильным аспектом обсуждаемой работы, хотя Е. Егорова, И. Минтусов и их коллеги, безусловно, компетентны в той сфере, о которой ведут разговор. В чем же тогда дело? Может быть, в том, что нелегко выпустить безупречный, не имеющий недостатков труд в области, требующей междисциплинарного, причем довольно широкого подхода?
Впрочем, возможен и другой, весьма прозаический и характерный для профессиональных работ подобного рода вывод: авторы рассказывают о важности, принципах осуществления, общей схеме реализации некоторых действий, но … оставляют за рамками книги вопрос о том, как же конкретно осуществить на практике их рекомендации. Делается это с определенной целью: мол, обращайтесь к нам, и мы совершим то самое, оставленное в тени действо.
Так или иначе, но недостатки, а порой и ошибки книги касаются в первую очередь технологичности предложенных подходов, на чем и стоит хотя бы кратко остановиться.
Например, авторы выделяют три стиля руководства групповым принятием политических решений: авторитарный, демократический и "отстраненный". При обилии признаков каждого из стилей их суть в книге сводится к следующему:
- при авторитарном стиле политический лидер самостоятельно делает выбор из предложенных альтернатив,
- при демократическом стиле выбор делается исходя из победившей среди экспертов точки зрения,
- при "отстраненном" стиле решение принимается лидером после дискуссии единолично и часто в отрыве от альтернатив, выработанных в ходе обсуждения. (с. 51).
С технологической точки зрения предложенные варианты требуют уточнения. Так, даже в рамках авторитарного стиля руководства существуют варианты жесткого единоличного решения, когда лидер принимает его, ни кем не советуясь (этот метод в мировой практике называют еще "фиат"), и более мягкого, когда опять же единоличному решению предшествуют консультации с широким кругом экспертов ("фиат-эксперт").
"Демократических" вариантов поведения тоже два: в одном случае лидер санкционирует позицию, набравшую большее количество голосов экспертов (мажоритарный метод), в другом - отдает решение вопроса на откуп экспертам, в том числе нижестоящим должностным лицам (метод делегирования полномочий).
Существует, наконец, и более интересный вариант, когда лидер выслушивает все альтернативы и не принимает при этом никакого решения (метод "решения с помощью нерешения").
Недостаток технологичности просматривается и в предложенных авторами рекомендациях. Вот какие советы, например, дают авторы лидеру, ведущему групповую дискуссию:
"Руководя групповой дискуссией во время выработки альтернатив решения, дайте шанс каждому эксперту высказать свою точку зрения. Не оценивайте качество их сообщений, не унижайте тех, кто сегодня не сумел блеснуть. Отсутствие страха перед Вами и перед неприятными комментариями, спокойные и доброжелательные отношения помогут Вашим экспертам проявить себя с лучшей стороны" (с. 54).
Но дело в том, что лидер, в силу своей ролевой функции, никак не может оставаться беспристрастным и воздерживаться от комментариев. Предложенные авторами советы должны быть адресованы фасилитатору (модератору) - независимому специалисту (тому же консультанту), которого привлекают тогда, когда требуется беспристрастное и некомментированное собирание и структурирование необходимой для принятия решения информации.
А вот другой, не менее любопытный абзац: "Выступая в качестве посредника при урегулировании конфликта между сторонами, выясните глубинные мотивы каждой, а также их взаимовосприятие. Не забывайте и о своих личных потребностях, которые Вы хотите удовлетворить, согласившись на эту роль" (с. 54).
Кого касаются эти рекомендации? Если политического лидера, то он и без напоминаний не забудет о своих интересах. Если же консультанта-медиатора, то у него по определению не может быть никаких "личных потребностей" кроме профессиональной репутации и гонорара за осуществление посреднической процедуры.
Есть ряд других вопросов, по которым мы бы не взялись поправлять авторов, а просто хотели бы предложить несколько иной ракурс анализа. Так, Е. Егорова-Гантман, И. Минтусов и их коллеги оценивают комплекс взаимоотношений в непосредственном окружении политического лидера по шкале от сугубо официальных межличностных и внутригрупповых отношений к абсолютно неформальным. Отмечается, что в условиях первой крайности "будут максимизироваться все негативные факторы, объективно присущие функционированию любой бюрократической организации. Это непроизвольное (системное) искажение информации в соответствии с интересами структуры в целом и ее отдельных подсистем; предельная трудность, а иногда и невозможность своевременного выявления таких искажений; легкая нарушаемость всех или большинства обратных связей" (с. 233). В условиях другой крайности (абсолютно неформальные взаимоотношения) окружение поддается искушению манипулировать политиком в своих интересах.
Авторы видят оптимальный вариант "в районе центра обозначенной шкалы", когда высокий уровень человечности и демократизма сочетается с профессиональной и политической требовательностью руководителя. Снова "золотая середина", не поддающаяся практическому измерению?
На наш взгляд, технологическое решение выглядит так: необходимо, с одной стороны, обеспечить многосубъектность информационного процесса, "запараллелить" его (например, создать две параллельных сети интервьюеров, две автономно работающие аналитические группы и т.д.); а с другой - автономизировать некоторые источники информации посредством вывода их за рамки любых бюрократических структур, то есть уменьшить искажение информации за счет сокращения "звенности". Оба метода активно применяются в современной политической практике.
Целесообразно сделать некоторые замечания и по методологической стороне заявленных проблем. Например, говоря о содержании работы внешних политических консультантов, авторы останавливают свое внимание на работе по выходу из кризисных политических ситуаций.
По их мнению, специфичность привлечения политических консультантов к решению конфликтов, связанных с противоборством политических сил, "заключается в том, что главное значение имеет не их непосредственное решение, а сам процесс поиска выхода из сложной политической ситуации". Консультирование не всегда может решить все конфликты, но поиск консенсуса в ходе него может прояснить важные болевые точки, указать различные возможные подходы и обеспечит хотя бы минимальную легитимность принимаемым решениям" (с.250).
Важность процесса поиска и его позитивный характер не вызывают никаких сомнений. Но поиска чего? Наверное, скорее компромисса (взаимоприемлемые уступки), нежели консенсуса (стопроцентное обоюдное согласие по какому-либо вопросу)? Далее: из каких шагов складывается этот поиск? Можно было хотя бы кратко охарактеризовать такие его этапы, как подготовка к диалогу, его очное и заочное ведение, выработка единого текста, контроль за достигнутыми договоренностями и т.д.
Наконец, чем в период выборов указанная в книге кризисная (конфликтная) ситуация отличается от некризисной (неконфликтной), если любые выборы есть конфликт-конкуренция?
А еще в книге присутствует немало занимательных историй. Приведем одну из них. Клиент Н. (46-летняя женщина с высоким политическим статусом) пожаловалась консультанту на проблему сексуальной неудовлетворенности, которая имела "не столько физиологический, сколько социальный характер": она уверенно продвигалась по статусным ступеням, а муж так и остался тем, кем был 30 лет назад - простым рабочим.
Консультант поддержал Н. "в настрое найти себе подходящего партнера, который бы помог ей избавиться от чувства неудовлетворенности". Но… оказалось сложно изменить установку Н. на высокий статус возможного партнера.
И тогда… консультант предложил Н. сменить установку и переориентироваться с "высокопоставленного" на "выдающегося"… человека в масштабах города или области, но в иной сфере, чем политика" (с. 292-294). И все закончилось благополучно.
Вот и подумаешь: может, и всей России принесут политконсультанты светлое будущее?! От хорошего любовника до хорошего президента - рукой подать.

* * * * *

Итак, политическая коммуникация является мощнейшим инструментом глобального влияния и творит особый мир, существующий по своим законам, но кажущийся публике истинной и единственной реальностью. А застрахованы ли сами "творцы" - политические консультанты - от трагичных или даже фатальных ошибок, перечень которых в отечественной истории более чем велик? Кем может и кем не должен быть политический консультант? Каковы критерии его ответственности и где те границы, которые консультант никогда не имеет права перейти?
"Соблюдение этических норм закладывает основы доверия к политическим консультантам. Для них всегда важна репутация честных профессионалов" (с. 211) - так в обобщенном виде отвечают на данные вопросы авторы.
Но чтобы поддержать столь красивый лозунг, защитить его от девальвации, недостаточно усилий одних политических консультантов. Давайте заниматься этим вместе.

 
 
 
Share
 
 
 
или позвоните:
+7(916) 519-18-04
Добавить в избранное